Николай Лопатко рассказал новогоднюю историю из жизни

Семья решила Новый год встретить в селе, а не в Новом Осколе. У родителей. Жена с меньшей дочкой уже находилась в деревне. А я со старшей, школьницей, 31 декабря, когда в городе уже зажигались уличные фонари, когда сочная снежная масса щедро накрывала землю, когда районный центр «загнал» своих жителей готовить праздничные столы, отправились в путь. Около, так называемого заолешенского жд переезда, сквозь снежную кутерьму фары высветили пару. Молодой человек держал в руках белый, под стать снегу, узел. А девушка усердно махала: Просила остановиться, и, естественно, куда‑то их подвезти. Дочь удивленно и громко:

— У них ведь маленький!.. Видишь, завёрнутый в одеяло… Давай подвезём…

Подвезли. В километрах двадцати, двадцати пяти от города, возле небольшого хуторка на трассе они решили сойти. А снежная масса продолжала обильно накрывать землю. И я предложил:

— Давайте подвезу вас прямо к дому. А то, видите, какая на улице пропасть…

Молодая же мать на это стеснительно и тихо:

— Вообще‑то нам надо в другой хутор, — и назвала его.

Он находился где‑то в километрах десяти от трассы.

— Подвезём… Не волнуйтесь, — решила за меня дочь.

Что оставалось делать? Правильно… Везти. Не оставлять же людей на трассе. Их и внука (или внучку) радостно встретили дедушка и бабушка. А нам:

— Проходите в избу… Стол накрыт… Угоститесь…

Я отказался. Мол, нас стол ждёт в другой деревне. Зато дочка заработала карман конфет. И мы отправились к «месту назначения». Дочка весело болтала и всё допытывалась:

— Скажи, пап, мы ведь сделали доброе дело?..

И ещё говорила, и говорила, уплетая конфеты. Я же решил сократить путь, поехав по проселочной дороге, начинающейся недалеко от Хутора. Она, казалось, была хорошо очищена от снега. Но вскоре нам путь преградил сугроб, в котором мы и засели. Что делать? Не ночевать же в поле?.. Тем более, в новогоднюю ночь. Решили идти в хутор. Но не в тот, куда только что подвозили чьих‑то гостей, а в другой, что был, казалось, поближе. Возле одной избы стоял «газик». Постучались. Вышел мужчина. Постарше меня. Рассказал ему, что случилось. Он:

— Поможем. Сейчас… А пока заведу машину, с девочкой погрейтесь в хате…

На плите стоял объемистый бак с горячей водой. Шофёр отлил ведро и понес его к грузовику, чтобы вылить в радиатор. А тем временем хозяйка избы приглашала перекусить: ведь как-никак Новый год приближается. Отказался. Но дочка и тут получила жменю конфет. Хуторянин помог нам выбраться из снежного плена, проводил даже к трассе. А Дочка уже по‑взрослому рассуждала:

— Вот как получается: мы доброе дело сделали, и нам чужой дяденька помог… Тоже это доброе дело…

К встрече Нового года успели. Жена же допытывалась у дочки: откуда столько конфет? Та гордо отвечала:

— Угостили за добрые дела.

Повторюсь, что это было без малого лет сорок тому назад. А Хутора — это Попасный и Тереховка. Имён «действующих лиц» откровенно не знаю. Тот ребенок, который был завёрнут в белое одеяло, безусловно, уже давно вырос. Интересно, рассказали ли родители ему (или ей) о той новогодней поездке? А живы ли те хорошие люди из Тереховки? И этого я тоже не знаю.… Мы же с дочерью с удовольствием вспоминаем ту поездку в новогоднюю ночь…Когда накрывались праздничные столы, а мы путешествовали.