Зимний стих. Журналист Марина Воронина поделилась историей о пугливом Дедушке МорозеНовость

Ёлочное счастье!

Ещё немного терпения, дорогие наши читатели, ну, совсем чуть-чуть, и мы непременно исполним наше обещание и расскажем свою вторую историю! Просто, прежде, чем мы впервые заговорим на страницах нашей газеты о себе, очень хочется, чтобы и вы хоть на несколько коротких мгновении вернулись в то волшебное время, когда были детьми, маленькими мечтателями, искренне верящими в сказочного Деда Мороза, новогодние чудеса и с замиранием сердца ждали незабываемые мгновения «ёлочного счастья».

Помните, с каким восторгом любовались мы этой душистой королевой праздника, приходящей в каждый дом? А игрушки, ну, «те самые», помните? Огромные шишки, сверкающие золотистым стеклом, космонавты, белочки, зайцы, трогательные маленькие медвежата с гармошками в лапках и шары, в которых твоё отражение становилось отчего‑то маленьким и по‑мультяшному смешным. Как же таинственно покачивались они на нитках между пушистых зелёных ветвей! А у подножия ёлочного царства красовались Дедушка Мороз со Снегуркой в блестящих шубках на роскошном очень тёплом «ватном меху». Здесь всё было очень уютным и тёплым, в этом удивительном и добром королевстве праздника и мечты. Даже снег, потому, что он был из ваты… И вот мы теперь хотим вам рассказать историю, которую подготовила для вас заведующая отделом газеты «Вперёд» Марина Воронина.

История о том, как Мороз, Красный Нос Дедушку Мороза напугал

До пяти лет, благодаря наличию «полного комплекта домашних воспитателей» в лице дедушки, бабушки и старшей сестры, никакого представления о новогодних утренниках с весёлыми детскими хороводами, костюмированными постановками и прочими «коллективными ёлочными радостями» у меня не было. Традиционная домашняя ёлочка с «огоньками, фонариками и хлопушками», подарки и семейные торжества, разумеется, были. Даже Дедушка Мороз со Снегуркой в сверкающих шубках «на ватном подбое» появлялись в урочный час среди еловых лап. Вот только были они игрушечными, и даже укромное место на полочке, где ежегодно ожидали своего звёздного часа, было мне хорошо известно.

Иными словами, праздновать в семейном кругу близких, добрых, любящих, но взрослых людей было, конечно, здорово, только порезвиться в компании сверстников и настоящих новогодних персонажей — ох, как хотелось. Тем более, что и без того богатое моё воображение постоянно подогревалось рассказами бабушки и старшей сестры. У родителей, чьё детство выпало на время Великой Отечественной, новогодние воспоминания были такими грустными, что в пору целую книгу писать о детях войны…

Дед-фронтовик воспитывался в условиях очень жёсткого уклада дореволюционной крестьянской семьи, да ещё при мачехе – классической «злыдне» из русских народных сказок. Так что никаких «новых годов-хороводов» в его детстве не было. А вот бабуле, выросшей в семье инженера-путейца и мамы-дворянки, было что рассказать и о «гостевых детских ёлках» в доме купца Соломенцева, жившего по соседству и любившего приглашать к дочкам маленьких гостей «из благородных». Что же касается «детсадовского ёлочного опыта» моей старшей сестры, прирождённой рассказчицы, то описанные ею в самых ярких красках торжества для малышни буквально породили в моём маленьком сердечке мечту – хоть один разочек стать участницей такого вот праздника. Чтоб с настоящими Дедом Морозом и Снегурочкой, со стихами и песенками «на табуретке», с новогодним костюмом и прочей «атрибутикой».

Ну, а для того, чтобы такая мечта стала явью, нужно было стать «полноценной ячейкой детсадовского сообщества». В общем, когда в аккурат к моему пятилетию, открылся шестой детский сад, жизнь моя наполнилась массой новых впечатлений, друзей-подружек из «старшей группы» и, конечно же, праздниками-утренниками.

Ух, как же старательно готовилась я к своей первой «официальной встрече» с Дедушкой Морозом! Роль, правда, к первому моему новогоднему утреннику досталась «так себе» — одна из пяти «Снежинок». Иными словами, нужно было в танце покружиться и пару рифмованных строчек про зиму в «микромонтаже» продекламировать. Запомнить их для «человека читающего» с трёх лет, сами понимаете, — пара пустяков. «Компенсировать» такое «несерьёзное выступление» предполагалось за счёт потрясающего «снежиночного наряда», изготовленного мамой, и «выступлением на табурете», вернее, маленьком детсадовском стульчике.

Помнится, наши добрейшие воспитатель и нянечка, Вера Григорьевна с Полиной Ивановной предупредили всех о том, что для того, чтобы порадовать Дедушку Мороза и получить от него подарок, нужно непременно прочесть новогоднее стихотворение или спеть песенку. Петь «как все» о том, что «в лесу родилась ёлочка», категорически не хотелось. Дабы максимально порадовать «Дедушку», я решила «блеснуть в качестве декламатора», да как! В моём понимании, хорошее стихотворение представлялось стихотворением «взрослым и большим», то есть из какой‑нибудь книжки «со взрослой полки» домашней библиотеки.

Выбор мой пал на томик избранных произведений Николая Некрасова с великолепными, яркими иллюстрациями. На одной из них был обнаружен мной портрет самого Деда Мороза, которого автор почему‑то «обозвал «Морозом-Красным Носом». Так вот же оно – моё новогоднее стихотворение! Великовато, правда, ну, ничего, за недельку мне удалось «освоить» наизусть здоровенный кусок из одноимённой поэмы, начиная от «не ветра, бушующего над бором», заканчивая описанием бедной Даши, засыпающей в холодном, зимнем лесу под ласковые слова коварного «Морозки». Скажете, изрядно для пятилетнего недоросля? Ха! А целую книгу прозы о докторе Айболите, слабо? Уж не знаю, каким образом это происходило, но тексты, как рифмованные, так и нет, в моей детской памяти «приживались» намертво.

«А не великоват стишок‑то?» — С улыбкой поинтересовался дедушка, в сотый раз подвергнутый «пытке прослушивать и подсказывать, если забуду какую‑то строку. «В самый р-раз!» — Последовал ответ гор-рдого собой человека, умудрившегося наконец‑то «спр-рравиться» с «ковар-рной» буквой «р».

И вот до знаменательного дня, вернее, «утренника» остаются всего‑то один вечер и, соответственно, одна ночь. «Дебютировать перед Дедом Морозом» хотелось «во всей красе». Посему к «бальному блеску снежиночного платья» решила я добавить и «потрясающую причёску», и на этот счёт у меня уже был тайный и продуманный план.

Дело в том, что старшая моя сестра – ученица выпускного класса, выглядела в моих глазах просто потрясающей красавицей, причём, «главный секрет» её неотразимости я «вычислила» быстро: ножницы! Вернее, очаровательная чёлка, которую она сама себе с их помощью регулярно «корректировала» перед зеркалом. В качестве «тайного парикмахерского салона» мною выбран был укромный уголок под столом, покрытым длинной, свисающей почти до пола скатертью. И вот… Щёлк-щёлк. Полетели на пол мои каштановые локоны, которыми так гордилась мама, повязывая мне банты…

Заодно я ещё и в компенсацию за «стыренные ножницы» решила и сестре «причинить непоправимый сюрприз», вырезав на её лучшей блузке «новогодние снежинки». В общем, обнаружили меня в моём укрытии минут через двадцать, а потом… ну, прямо, как в сказке про курочку Рябу, где перед финалом «все плачут».

Рыдала сестра, оплакивая блузку, в которой хотела пойти на школьный вечер танцев, рыдала мама, перебирая собранные с пола мои локоны, ну, и «жертва о дизайнерского решения» тоже, соответственно, рыдала. Убегая в школу, сестра ехидно посоветовала «приклеить обратно» пострадавшую мою шевелюру, от чего я залилась слезами ещё пуще. В общем, в детский сад в этот день меня так и не отвели…

Ну, а когда слёзы мои закончились, бабушка аккуратно подровняла на моей голове «остатки былой роскоши», приложила бант к макушке и сказала, что при помощи невидимки, его можно будет «прицепить», а кудряшки обязательно отрастут вновь.

Бедный Дедушка Мороз…

На следующий день в группу я пришла в «новом, стриженом образе». Разумеется, огорчению моему не было предела – ведь, как выясняется, сюрприз для Деда Мороза готовился зря… В этот же день новогодний утренник проходил во «взрослой» — подготовительной группе. Песенки, хороводы, стишки и, разумеется, «фотосессия» с Александром Фёдоровичем Дёминым – частым гостем шестого садика. Родители старательно «приглаживали и оправляли» своих малышей, дабы в кадре каждый выглядел красиво.

Мама моя о чём‑то пошепталась с воспитателями «не нашей» группы, с Дедушкой Морозом, фотографом и тихонько подтолкнула меня к ёлке: «Иди! Сейчас тебя дяденька с Дедом Морозом сфотографирует! Забирайся на стульчик!»

Бедный, бедный «дедушка». Он ведь понятия не имел, что его ждёт в ответ на просьбу «прочитать новогодний стишок». Так вот же он, мой «звёздный час»! Пусть без «снежиньего платья», зато бант «на невидимке» хорошо держится… Когда я , выпрямившись «красиво, как учила бабушка», произнесла: «Николай Некрасов! Отрывок из поэмы «Мороз, Красный Нос», — народ немного удивился.

Ох, видели бы вы лица «ожидающих своей очереди в «фотосессии» да и самого «Деда», когда «стишок» всё никак не кончался и не кончался, а «малявка» из старшей группы, войдя в раж «специальным» голосом вещала: «Люблю я в глубоких могилах покойников в иней рядить!» И тут Дедушка Мороз икнул и произнёс почему‑то тоненьким голосом одной, из родительниц – Тёти Вали: «Детка, ну, хватит! Спасибо тебе, ты молодец. Вот тебе подарочек, и иди, пожалуйста, отсюда!».

Под ошеломлённые взгляды детей, родителей, воспитателей и нянечек, в свете «ёлочных софитов», мы с мамой удалились в раздевалку. Эх, жаль «снежиньего платья» на мне не было, а то бы ещё лучше получилось!